В России немало производится хороших строительных материалов. Но пока не все они используются по полной программе.

Газобетон – один из самых интересных среди относительно новых строительных материалов. Его рынок в России только формируется, но это не означает, что на нем еще нет серьезных производителей этого продукта. Наше интервью с одним из них. Мы беседуем с Исполнительным директором компании YTONG Андреем Башкатовым.

– Можно ли говорить о том, что в России сформировался в европейском понимании цивилизованный рынок газобетонных блоков?

– Есть большая разница между развитым и неразвитым рынком. Игроки на развитых рынках – это стратегические игроки, которые собираются производить свою продукцию долго, и это основное направление их деятельности. В России зачастую производители стройматериалов – это инвесторы, которые держат актив. Нередко это банки, которые получили его в управление, они пытаются его продать. Это очень распространенная история, потому что газобетон был довольно прибыльным бизнесом до 2014 года. Когда рост экономики затормозился, и норма прибыли резко упала после падения цен в конце 2016 года, то ожидания инвесторов, что продукт будет очень прибыльным, не оправдались. Каждый год 3-5 заводов выбывают с рынка.

– Какие у нас регионы лидируют по использованию газобетона?

– Центральный Федеральный округ. Объем потребления здесь самый большой, но там и самое большое население. Но все же определяет не этот фактор, а наличие заводов по выпуску газобетона. Если есть такое производство, то чаще всего оно находит свою нишу, победив в конкуренции с более классическими материалами – кирпичом, деревом.

– Вы сказали, что в среднем в год закрываются 5 заводов. Но бывают чрезвычайные ситуации, когда необходимо строить очень быстро. Газобетон как раз позволяет это делать. Используется ли в таких случаях этот материал?

– Да, применяют газобетон. В Абакан мы его возили, когда там было стихийное бедствие. Это был редкий случай, когда мы везли продукцию по железной дороге.

– С учетом логистики выгодно ли возить газобетон на такие расстояния?

– Для нас в таких случаях важна региональная экспансия. Занять долю в каком-то дальнем регионе, посмотреть, насколько он интересен с точки зрения потребления нашего продукта. Бывают неудачные истории, бывают истории социальной направленности.

– Есть ли статистика по стране, из каких блоков и что у нас строят?

– Доля газобетона в стеновых материалах, согласно данным Росстата, с 2005 года увеличилась с 6% до 47%. Если из остальных 53% выбросить фасадные решения, потому что там очень много фасадного кирпича, фасадной силикатки, то получится 60%. Газобетон с этой точки зрения – это самый растущий, самый используемый материал для внешних стен.

– Какова ваша доля на рынке в России?

– В Центральном Федеральном округе наша доля 9%.

– Правительство РФ не первый год хочет стимулировать строительство индивидуального частного жилья. Сейчас даже какая-то программа разработана. Но ваши коллеги по бизнесу как-то без энтузиазма относятся к этим потугам. Что нужно сделать, чтобы этот рынок заработал?

– Чтобы строилось частное жилье, нужно, чтобы росла потребительская способность населения, а она не растет. Если бы у людей доходы росли интенсивно, ничего делать было бы не надо, люди бы начали строить себе дома. По опросам ВЦИОМ, 70% населения хотят жить в частном доме. При таком желании жить в частном доме и при наличии денег государству ничего и делать не надо. Если бы я был разработчиком такой программы, я бы сделал все, чтобы подключение к инженерным сетям было либо бесплатным, либо было невероятно дешево. В некоторых регионах, таких как Белгородская область, это реализовано. Там все строят себе частные дома, все очень довольны. Подключение к инженерным сетям – сложная задача, потому что она включает в себя взаимодействие с государственными монополистами. И я, скажу честно, не знаю, как Минстрой сможет убедить их снизить цены. Это скорее политический, а не экономический вопрос.

Почему эти 70% появились в последнее время. Потому что экологические проблемы у нас возникают повсеместно. Люди хотят жить в чистой локации. Что касается программы поддержки ИЖС, то не могу сказать, что рынок ее принял. Все были очень позитивно настроены, но, к сожалению, к тексту имеются претензии. Программа ориентировалась на поддержку деревянного домостроения; это сразу ущемляет права других технологий. Мне непонятно, почему вдруг в Минстрое решили поддерживать именно это направление. Думаю, что это результат недостатка диалога с реальным бизнесом.

– Я ездил на строительные площадки в Эстонии, где строят индивидуальное жилье итальянцы, разговаривал там с главой местного района. Он говорит: «У нас государственная программа: 80% платит государство за инженерку, а 20% подводим инженерку мы». Может быть, все-таки должно быть постановление правительства о том, что регион должен найти способы финансирования инфраструктуры. То есть без государства здесь ничего не заработает.

– Согласен, инженерка очень дорогая. Однозначно нужна поддержка государства. При этом она должна быть понятной, прозрачной, чтобы исключить коррупционную составляющую. То, что вы описываете, когда государство оплачивает подключение к сетям, чаще всего это проще осуществить в девелоперских крупных проектах; подключить целый поселок, и уже девелопер будет там строить. Я понимаю, почему Минстрою сложно, потому что у нас девелоперов малоэтажного домостроения почти нет. У нас все девелоперы могут заработать только начиная с домов свыше 16 этажей в силу сложившейся финансовой модели, в силу высокой стоимости земли. Поэтому даже крупные девелоперские компании в этот сегмент не смотрят.

– Но при этом 75% жителей Белгородской области живут в частных домах. Следовательно, многое зависит от личности губернатора.

– От губернатора действительно многое зависит, как он видит способы улучшить жизнь своих граждан, насколько компетентна его команда, чтобы это реализовать. Но когда мы говорим о федеральных программах, мы же понимаем, что любую федеральную программу можно на месте запороть. Это говорит о том, насколько губернаторы видят ИЖС как зону роста. В моем понимании Московская область – это огромное не паханое поле, потому что люди хотят хорошей экологии. Я думаю, что экологическую проблему сейчас можно повернуть в сторону развития ИЖС, потому что все хотят из больших городов уезжать в комфортные малоэтажные поселки. Тем более многоэтажная застройка с точки зрения архитектуры отпугивает людей.

– Дом РФ разработал схему кредитования для массового строительства малоэтажек, а для индивидуального жилья такого продукта практически нет. Но европейские страны уже давно кредитуют малоэтажное строительство под очень низкие проценты. Как вы считаете, у нас есть перспектива кредитования именно индивидуального жилья, небольших малоэтажных коттеджей?

– Когда я услышал про эту программу, я встретился с группами, которые ведут эти проекты. Какую проблему мы сразу увидели? Смысл ипотечной программы заключается в том, чтобы взять в ипотеку тот продукт, который будет построен. Почему-то все считают, что многоэтажный дом будет непременно сдан. Но на самом деле риски есть везде. Банкиры понимают, что огромный спрос, с которого они могут хорошо зарабатывать, не обеспечен финансовыми инструментами. Проблема в том, что они не понимают качество конечного продукта, для них комфортно было бы иметь реестр стандартных продуктов. Ведь многоэтажки сооружаются по таким принципам, которые им понятны. Дом будет построен по стандартам, и у него будет определенная ликвидность – это уже сложившийся рынок.

Если посмотреть на рынок ИЖС, то на нем ничего не очевидно, поскольку строят не по проекту, строят некомпетентные бригады, а если строят по проекту, то с ошибками. Соответственно, с чего можно начать? Со стандартных деревянных домов, каркасников, как это сделал Сбербанк. Мы встретились с его представителями, объяснили разницу между каркасником и каменным домом, и две недели назад один из наших клиентов получил первую ипотеку от Сбербанка для ИЖС под 11%. Это уже нормальная рыночная история такая.

– Как вы считаете, ставка будет понижаться или наоборот расти, потому что рынок не исследован, опыта работы на нем мало?

– Большая разница в том, что был кредит за 15%, а стал за 11% под жилье, которое будет построено по проекту компанией, прошедшей проверку Сбербанком. В том же направлении идет ВТБ. Дом РФ сфокусирован, как вы правильно сказали, на коммерческих историях, на девелоперах. Но и они изменят свою политику, потому что мы видим, что девелоперский состав рынка малоэтажек меняется. Там сейчас нет ярко выраженного лидера. Я знаю, что есть пул молодых девелоперов, которые скоро будут выходить на этот рынок со своими продуктами. Это та аудитория, которая воспользуется поддержкой Дом РФ. Ничего плохого в том, что Дом РФ не пошел в историю с кредитованием частника, для этого нужны специфические компетенции.

– Государство пытается сделать более прозрачным ИЖС. Например, в Московской области делаешь заявку, дают разрешение, потом в течение 7 дней приезжают инспекторы, смотрят, где ты что должен построить и какие параметры строения. Но кардинальных решений они не принимают. Например, в Греции или в Германии, если районный архитектор не поставит свою подпись на проекте, никакой строитель не возьмется за его реализацию. Как вы считаете, если такое произойдет у нас, и архитектор или архитектурно-планировочное управление в районе поставит на чертеже свою подпись, то банк будет быстрее выдавать кредит?

– Однозначно быстрее. Другое дело, мне всегда страшно поддерживать государственное регулирование на рынке, на котором так мало объема. С одной стороны, мы видим практику застройки нулевых, так называемый Шанхай. Когда ты заезжаешь в такой поселок, там все в заборах, при полном отсутствии общей архитектурной концепции и архитектурного стиля и вкуса, все это просто убивает желание там жить. Традиция архитектурного контроля в Европе очень глубокая. У меня сестра живет в Нюрнберге, и мы были в доме Дюрера. Половина экскурсии – рассказ о том, как он согласовывал размер окон. На него штраф наложили за то, что он там какую-то постройку не так сделал – а это XVI век.

– Вернемся к вашей продукции. Использовался ли ваш материал в значимых для России стройках последних лет?

– Да, в Москва Сити почти все здания с нашим продуктом. Он применялся для внутренних перегородок. Также на строительстве стадионов много. Но поскольку их сооружение финансировалось из бюджета, там смотрели именно на цену. Мы участвовали в тендере в Нижнем Новгороде, и наше предложение было дороже, чем у местных производителей, но по качеству лучше, и нам предложили сделать оптимизацию. По рабочей документации было армирование каждого ряда. Посмотрев высоту перегородок, мы предложили армирование каждого пятого ряда. Экономия была в десятки миллионов рублей. Но поскольку согласование было чревато задержками, мы не успели продвинуть это решение, а потому в строительстве объектов к Чемпионату мира не приняли участие. Если говорить о больших объектах, которыми мы гордимся, это ВТБ арена, стадион Динамо, ЦСКА, аэропорт в Уфе, новые терминалы в Шереметьево.

– Вы поставляете свою продукцию со своим теплым раствором или строители покупают его где-то еще?

– По-разному. Обычно у нас это идет в комплекте. 80% нашей продукции поступает вместе с нашим тонкошовным клеем. Его называют еще теплым, потому что очень тонкий шов, около 3 миллиметров. Сейчас активно продвигаем наши сервисы в BIM-модели. Мы делаем стены в BIM-модели, разбиваем их на стандартные блоки, и те блоки, которые надо распилить, мы их маркируем и распиливаем на заводе, а на объекте их не пилят. Мы несколько пилотных проектов сейчас запускаем. Обычно на объекте каменщики пилят вдоль пилонов, тратят невероятное количество времени. Мы запустили такой проект с компанией ФСК Лидер и столкнулись с тем, что шов в два раза больше, чем тот, что мы закладывали в BIM-модели. Один из минусов нашей системы в том, что кладка очень часто не соответствует технологии. Есть подрядчики, которые блестяще кладут, а есть подрядчики, которые, к сожалению, не справляются с этой задачей.

– Есть ли примеры подделки вашей продукции и вообще есть ли контрафактный газобетон?

– Контрафактного нет, потому что незачем, производители на этом рынке продают второй сорт автоклавного газобетона. Для меня это непонятно, мы считаем, что стеновые материалы должны быть только одного сорта – первого. Есть история, когда один из производителей запустил бренд, который был очень похож на наш. Мне как стратегическому игроку на этом рынке кажется, что это контрпродуктивная история. Потому что можно скопировать бренд, но скопировать услуги невозможно. Если кому-то нужно дешевле, они могут взять товар без бренда, без упаковки.

Это делалось для того, чтобы ввести в заблуждение частного клиента. Потому что YTONG – это с точки зрения узнаваемости единственный бренд на этом рынке, все остальные абсолютно неузнаваемы. Это по независимому исследованию компании Форм Хаус. У ближайших наших конкурентов на порядок ниже узнаваемость. Но частному клиенту важны сервисы. Да, он может не разобравшись взять какой-то похожий бренд, но за нашим брендом стоят услуги для частников, которые очень сложно скопировать. Поэтому этот эпизод нам не мешал. Мы тогда почувствовали, что достигли какого-то уровня с точки зрения признания рынком наших заслуг. Потому что, когда тебя начинают копировать, это значит, что твой бренд получил известность.

– Я часто езжу по строительным рынкам, общаюсь с людьми, которые говорят: «Я хочу дом построить, посоветуй, из чего? – я без всякой лести в ваш адрес говорю, – Стройте блочный. – они спрашивают, – А какой блок? – отвечаю, – Есть газобетонный, есть еще арболитовые. – В чем разница? – Арболит со щепой, газобетоны без щепы. В арболитовый блок ты вкручиваешь шуруп, он не разваливается, не сыпется. Газобетонный ты должен просверлить, вставить дюбель, потом вбить шуруп». С точки зрения таких сравнений, в чем преимущество вашего блока?

– Если взять просто физико-механические свойства, коэффициент теплопроводности у нас меньше, то есть блок теплее получается. Прочность на сжатие кладки у нас выше. Арболитовый блок не автоклавного твердения больше впитывает влагу. У него геометрия не очень хорошая, поэтому он кладется на цементно-песчаный раствор. Из-за плохой геометрии арболитового блока для кладки нужно раза в 4 больше раствора, чем клеевой смеси для газобетонной кладки. Поэтому затраты на ц/п раствор выше. Эти растворные швы пропускают холод, сама теплопроводность стены становится хуже, следовательно, требуют утепления арболитовые блоки. Получается, снаружи требуют утепления, внутри; из-за плохой геометрии арболитового блока кладка требует выравнивания, следовательно, толщина штукатурного слоя больше. Из арболитовых блоков трехэтажные частные дома не строят, только не более двухэтажных.

– Арболитовый блок не разобьешь кувалдой, а газобетонный – можно.

– Это свойство блока. В арболитовом блоке присутствуют опилки. Дерево очень хорошо работает на изгиб. Дело в том, что когда мы говорим «прочность на сжатие», это нагрузка сверху, которая идет на стеновой материал, когда ты его строишь. Когда мы говорим, что мы кувалдой бьем по изделиям, то дальше мы смотрим на их колкость. Например, самый колкий в данном случае будет прессованный блок, у которого прочность на сжатие выше. Если вы сделаете стену из газобетона и стену из арболита и будете бить по ней кувалдой, в обоих случаях не будет нанесен какой-то ущерб. Если вы будете отбивать углы, то газобетону это принесет больше увечий.

Мы понимаем, в чем преимущество и в чем минус нашего продукта, и стараемся просто донести эту информацию. Если, например, попытаться разбить один блок из газобетона, кувалдой он разобьется, если при этом конструкцию стены выложить, то кувалдой ее уже не разбить. В конструкции он не бьется. Напряжение начинает компенсироваться от удара кувалдой по всей стене. Поэтому, когда на стройке испытывают в одном блоке дюбель, это неправильно. Дюбель нужно испытывать всегда в конструкции стены, потому что напряжение от сверления, когда распорный момент возникает в блоке, в конструкции распределяется на всю стену.

– Минстрой подготовил программу развития малоэтажного строительства. Вы как-то участвовали в этой программе, у вас спрашивали мнение о том, что необходимо для этого?

– Нет. Но я понимаю позицию Минстроя. Он смотрит на рынок малоэтажного домостроения, а на нем есть ассоциация малоэтажного деревянного домостроения. Строители по каменной технологии – это в основном мелкие и средние компании, крупных среди них нет. Сейчас формируется ассоциация малоэтажного домостроения, которая исключает сегрегацию по технологическому принципу, и с которой мы начнем переговоры, чтобы совместно решать проблемы. Я могу сказать, что мы не вдохновлены взаимодействием с государственными органами, поэтому коллаборация мелких и средних компаний нужна. Мне кажется позитивным, что многие крупные компании по деревянной технологии начинают использовать каменные технологии, в том числе и газобетон. Мы изучали долю газобетона в частном домостроении, на данный момент это в районе 30-35%. Более того, мы объезжали и деревянщиков тоже. С их слов, у них очень сильное падение объемов в то время, как рынок газобетона растет.

– Я знаком с вашим сайтом. Многие компании готовят своих продавцов, специалистов. Один день для обучения на сайте достаточен для строительства своего собственного дома?

– Конечно, нет. Это обучение основным принципам технологии. Но главное, что выходит из этого обучения. В нем участвуют частники и строители. В 2019 году у нас будет порядка 2 тысяч обучающихся. Они осваивают основные точки технологии. Аудитория этого сервиса 40% частников, 40% строителей и 20% архитекторы и все остальные. У частников главные вопросы: где основные сложные моменты будут для бригады, где они ошибаются и как это контролировать.

У строителей вопросы чисто технологические, особенно у тех строителей, которые переходят с технологии керамической или с технологии деревянной. При этом главное, что они узнают, что мы на связи, и нам можно звонить и спрашивать. Потому что, естественно, за один день ничего этого не узнаешь. Они совершенно свободно звонят на горячую линию. Вплоть до того, что «вот здесь у нас такой узел, такое решение», присылают фотографию.

У нас есть сервис бесплатный – это аудит проекта. Люди присылают свой проект, и мы выносим резолюцию по стеновой части, как это можно оптимизировать. Если надо, вам это перепроектируют. Когда запускали этот сервис, боялись, что мы вызовем негатив у проектировщиков и архитекторов, что вроде как будем критиковать их работу. Но на самом деле, нормальные исполнители этих работ говорят: «Да, у нас бывают недочеты, классно, что вы это увидели». Потому что, если бы это выяснилось во время эксплуатации здания, эти компании потеряли бы свой имидж.

– Предположим, я как частное лицо прослушал то, что вы мне сказали, и поехал строить сам. Я могу потом позвонить вам попросить проконсультировать меня?

– Это происходит постоянно.

– Тогда какой правильный алгоритм действий?

– Он следующий: взять у нас бесплатный типовой проект, выбрать строительную компанию, заключить с ней договор. Если есть сомнения в ее эффективности, то возможно заключить договор с каким-нибудь контролирующим органом, технадзором, чтобы строители построили по проекту. Дальше навещать свою стройку и радоваться.

– Мне очень часто задают вопрос, особенно в регионах: как сложно попасть на такое производство, как у вас? Какие социальные гарантии работники получают? Вообще есть ли у вас текучесть кадров, как вы подбираете кадры?

– Есть определенная проблема с инженерами, со средним менеджерским составом на заводе. Нам не хватает кадров. У нас есть социальный пакет, абсолютно белое прозрачное трудоустройство по законодательству, ведь мы немецкая компания. Текучка крайне низкая, ниже, чем по рынку. У нас ежегодное анонимное исследование удовлетворенности сотрудника, где люди говорят, что им нравится, что им не нравится, они открыто критикуют компанию, мы это приветствуем. У нас ежеквартальные встречи с сотрудниками: рассказываем, что мы собираемся делать, почему мы считаем, что мы будем успешными. Я как руководитель компании приветствую несогласие, критику, мне кажется, это очень важно, чтобы люди могли сказать, что им хочется и что их не устраивает. В этом смысле у нас демократия, равенство и здравый смысл.

– Каковы предварительные результаты за 2019 год?

– Результаты отличные. У нас рост в сегменте «частник» больше 50% по сравнению с 2018 годом. В сегменте DVI рост порядка 20%. Все, что касается частника – просто бешеный рост. Мы его давно ждали и очень много сил тратим на развитие этого сегмента. Для понимания – в месяц мы делаем порядка 5 тысяч звонков частнику. Естественно, частник потом покупает у дистрибутора сопутствующие товары. Мы объясняем, чем отличаемся от других, рассказываем про наши сервисы. Дистрибуторы это очень ценят, потому что частник же не успевает все с ними обсудить.

– Чем порадуете в 2020 году?

– Запуском платформы, которая будет отвечать на один из самых важных вопросов наших клиентов «с кем мне строить?». Мы готовы брать на себя ответственность и рекомендовать строителей, которых мы аккредитовали. Это значит, что они прошли обучение, они построили хотя бы один дом из нашего продукта, предъявили его нам, и мы увидели, что там все построено в соответствии с технологией, и к ним нет претензий со стороны клиента. Мы хотим, чтобы строитель не исчезал, был нормальным партнером. Но при этом, это всего около 30 компаний.

Нам хотелось бы предлагать клиентам весь рынок, иметь возможность обучить даже тех, кто не находится среди рекомендованных компаний. Соответственно, эта платформа объединит всех строителей. Мы хотим поднять качество частного домостроения в России на порядок. Если кто-то плохо строит, он бы либо уходил, либо обучался. Чтобы не было этих ужасных историй, когда по нашему одному проекту построено два дома – один отлично, а один ужасно. Это качественный проект, который испорчен некомпетентными руками.

Будут и продуктовые новинки. У нас развивается направление плитки, это такой отделочный продукт. Это уникальный продукт, один из самых дешевых видов внутренней отделки. Стоит примерно 350 рублей за кв. м. Это просто другой вид применения газобетона. Это не несущие материалы, это фасадный материал – крупноформатные плиты, армированные стальной сеткой. Толщина этих плит где-то 3,5 сантиметра, и там тысячи рельефов. Причем робот делает рельефы под камень так, что он никогда не повторяется, имитирует натуральный камень – это супер.

– Что бы вы пожелали своим конкурентам и коллегам по бизнесу в 2020 году?

– Я бы это пожелал не только своим конкурентам и коллегам, а всем жителям России экономического роста, и чтобы все здоровы были.

Беседовал Александр Гусев