Для России роль иностранного бизнеса очень велика. Такие компании не только производят нужную стране продукцию, но что не менее важно, внедряют передовые принципы производства    

Судьбы иностранных инвесторов, которые пришли в Россию, складываются по-разному. Не всем одинаково везет, многие быстро уходят. Но те, которые успешно развивают здесь свой бизнес, остаются в стране надолго. И вопреки существующим представлениям, расширяют свое присутствие здесь. Сегодня мы расскажем о том, как работает на отечественном рынке компания   Schneider Electric и ее планах на ближайшие годы.  Об этом мы беседуем с  заместителем генерального директора по рынкам «Проекты через партнеров» и «Цифровые здания» в России, Казахстане и Белоруссии, Алексеем Кашаевым.

– Как вы оцениваете ситуацию в российской стройиндустрии в части применения вашей продукции и технологий в 2019 году по сравнению с 2018 годом?

– Рынок строительства мы обычно делим на два больших сегмента: жилищное строительство и гражданское строительство. Туда попадают спортивные, развлекательные сооружения, офисная и другая коммерческая недвижимость.

– А промышленные предприятия?

– Они тоже входят в этот сегмент. У любого промышленного предприятия есть технологическая и административная части. Помимо всего прочего любое промышленное здание – это коробка, которая не очень сильно отличается от коробки офисной, хотя и со своей спецификой. Эти два рынка живут параллельными жизнями.

Рынок гражданского строительства в России переживает не самые лучшие времена в последние годы. Его объем снизился за последние пять лет существенно. С чем мы это связываем? Во-первых, в России сейчас нет мега строительных проектов (каковыми были Олимпиада в Сочи или Чемпионат мира по футболу), которые дали бы достаточно большой толчок для этого сектора. Во-вторых, рынок по многим видам объектов достаточно насыщен.

Например, в Китае сотнями и тысячами строятся пятизвездочные отели, в Индии так же идет большой подъем отельной тематики, а в России такой большой потребности в отелях нет. Их строится некоторое количество, но бума на сегодняшний день нет, нет его ни в офисной недвижимости, ни в спортивных сооружениях. А вот жилищное строительство развивается достаточно неплохими темпами.

– В 2019 году оно только преодолело точку падения, а предыдущие четыре года падало?

– Конечно. Но отрасль реагирует на все с некоторой задержкой. То, что заложили до кризиса 2014 года, многое достроили, а нового закладывали меньше. Потому что, когда нет большого спроса на офисные центры, строить еще один, смысла нет. Параллельно мы видим парадоксальную ситуацию, состояние рынка не улучшилось, но он стабилизируется, с нашей точки зрения. Что я имею в виду? Средний класс в не очень хорошем состоянии, но много строится объектов бизнес-класса и лакшери. В гражданке в целом дефицита площадей нет, например, в офисной недвижимости, но вот в классе «А» некая рыночная ниша есть, возводится приличное количество топовых объектов. Происходит это в основном в Москве и Санкт-Петербурге, а в регионах существенно меньше. Складывается ситуация, когда в верхнем сегменте жизнь есть, в эконом сегменте – тоже есть, а в середине ее не очень много. Вот такой парадокс.

– Вы больше довольны 2019 годом или 2018 годом?

– 2019 год для Schneider в регионе СНГ был успешнее, чем 2018. Рост хороший, быстрее рынка. То есть год для Schneider в мире признан официально успешным, и в России в том числе.

– Какую долю российский рынок занимает у глобального Schneider?

– Следует говорить не о России, а обо всей зоне СНГ. Она четвертая по объему после США, Китая и Франции. То есть достаточно большая. Если брать оборот, это порядка 4% общего оборота компании.

– Ваши коллеги по иностранному бизнесу в России говорят, что в России, конечно, маленький рынок, но одно большое преимущество в том, что он имеет большие перспективы. А как вы их оцениваете?

– Мое мнение совпадает. Россия может и должна расти быстрее, рост в 1,5% ВВП – это близко к стагнации. Когда мы смотрим на страны Юго-Восточной Азии, на Китай, на Индию, на Сингапур, там рост меньше 7-8% ВВП в год считается тревожным. Китайское правительство начинает серьезно думать, как им перестраивать структуру экономики для того, чтобы расти быстрее.

– Новый вице-премьер, которые курирует строительную отрасль, Марат Хуснуллин предложил для того, чтобы ускорить процесс строительства социальных объектов переходить к типовым проектам. В каком-то смысле мы возвращаемся в хрущевские времена, когда повсеместно лепили типовые дома. С вашей точки зрения, в типовых проектах возможно насыщение самым современным оборудованием?

– Идея типизации строительства, мне кажется, обладает рядом достоинств. В чем? В предсказуемости бюджетов, сроков и в некой равномерности качества. Если мы добились того, что типовой проект хороший, соответствует нормам безопасности, инженерные системы передовые, помогают достигать энергоэффективности и комфорта пребывания в них людей, то такой типовой проект обладает определенными преимуществами. Один реализовали, убедились, что все хорошо, и можно тиражировать. С точки зрения государства, это хорошо, потому что понятно в какие сроки все будет построено, в рамках какого бюджета. Но и подрядчикам и субподрядчикам тоже легче, потому что есть предсказуемость, есть понимание, как строить.

Мы часто сталкиваемся с бесконечными изменениями проектов. Потом выясняется, что бюджет тоже увеличивается, потому что редко, когда все идет на упрощение, а, как правило, на усложнение, на то, что раздувает смету. Поэтому идеология типовых проектов, с моей точки зрения, правильная.

Тут есть один важный нюанс, который может всю эту историю пустить под откос либо, наоборот, улучшить качество самого типового проектирования. Если ты сделал плохой типовой проект, а потом его растиражировал, то фактически мультиплицировал все проблемы, которые в нем есть. Поэтому большое внимание должно быть уделено тому, какой типовой проект с точки зрения архитектурных, планировочных решений. То есть он должен быть современный, он должен вписываться в городскую среду, а значит, красивый.

– По поводу архитектуры. Председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко заявила о кризисе архитектурного жанра у нас в стране. Типовых объектов это в первую очередь касается или не так?

– Это вопрос, мне кажется, концепции, то есть чего мы хотим добиться. Если бы стояла задача сделать, например, лучшую в мире школу, лучшую в мире поликлинику, в том числе с эстетической стороны, то надо их заказывать у лучших архитекторов. Один раз заказал, пусть и дорого, а затем тиражируй проект. Расходы на архитектуру, на дизайн, на планировку раскладываются с точки зрения себестоимости на тираж. Одно дело 10 школ спроектировать, каждую уникальную, а другое дело – спроектировать один раз и потом построить 100 штук. Мне кажется, как раз в этом-то и изюминка этих типовых проектов.

Переходя к нашей теме об инженерных системах, мы считаем, что типовые проекты должны быть современными и с точки зрения инженерной начинки. Когда в здании много стекла, когда большие открытые пространства, это значит, что нужно его больше греть зимой и сильнее охлаждать летом. Соответственно, нужно учитывать те ограничения, которые архитектура налагает на инженерные системы. Россия – это страна с большим климатическим разбросом: летом жарко, зимой холодно, то есть зимой нужно сильно греть, летом сильно охлаждать. Поэтому нужно очень большое внимание уделять проектированию инженерных систем. Это значит особое требование по воздухообмену с точки зрения вентиляции, потому что нужен здоровый компромисс между комфортом и энергоэффективностью. Можно достичь 100% энергоэффективности, но людям в таком помещении находиться будет очень некомфортно. И, повторюсь, любая ошибка в типовом проекте потом может тиражироваться многократно. Если бы я решал эту проблему, то не пожалел ни времени, ни сил и денег на проработку типовых проектов.

– В прошлом году на очередном форуме «Сто +» в Екатеринбурге вы выступали на сессии «Знаковые издания мирового уровня, проектирование строительства и эксплуатации» с темой решения для объектов с массовым пребыванием людей, опытом реализованных проектов. Как давно ваша компания работает в этом направлении, какое для вас было первым знаковым зданием и имеются ли такие сооружения в России?

– Сложно сказать какое здание было первым, но точно оно было не в России, потому что Schneider Electric компания изначально французская. Это сейчас она стала общемировой со штаб-квартирами в Гонконге, в Париже, в Бостоне. Первое здание, скорее всего, было во Франции, потому что первые заводы Schneider Electric появились именно там. Какое это было здание, сейчас сложно сказать.

Если говорить про Россию, то у нас здесь достаточно большое количество знаковых объектов. На той конференции «Сто +», о которой вы говорили, был представитель Ельцин-центра. Одно из знаковых зданий на Урале с использованием наших технологий – это как раз Ельцин-центр, это башня Исеть. Если продолжить тему Урала, то на стадионе Центральный, построенном к Чемпионату мира, наша система автоматизации установлена. Из свежих проектов, например, парк «Остров мечты», который в Москве открывается буквально через несколько недель. Там применяются наши решения по электроснабжению. Наши решения используются в новом офисе Сбербанка на Кутузовском проспекте, в новом офисном центре, который сейчас строится компанией «Новатэк» на Ленинском проспекте. То есть таких знаковых зданий достаточно много.

– А высотных зданий?

– Конечно. Из высотных зданий – Башня Федерация в Москва-Сити. Там используется часть наших решений. Это так называется мультивендорные объекты, когда частично применяются наши системы, частично – других производителей.

– Это сделали специально некоторые застройщики. Когда строили башню Федерация, умышленно торопили подрядчиков, не отдавая большой кусок кому-то одному, потому что, если у него не получится, то это будет маленький какой-то участок?

– Существует два подхода к этой теме. Один – это все максимально разбить на части, второй – это максимальная комплексность. Мы за максимальную комплексность по одной причине. Наше преимущество как производителя технологий в том, что мы производим большое количество разных систем: от промышленной автоматизации, до розеток и выключателей. Отсюда основное преимущество наших инженерных систем – это их более легкая взаимная интеграция по сравнению с системами разных производителей.

– Качественных технологий по управлению зданиями достаточно на рынке, а каково ваше конкурентное преимущество?

– Schneider Electric на протяжении долгого времени формировал портфель технологий, которые закрывают потребности зданий. В нем есть большое количество разных инженерных систем, но Schneider не случайно изначально называлась Schneider Electric, так как с самого начала мы занималась электрическими технологиями, то есть распределением электроэнергии среднего и низкого напряжения. Потом добавили в свой портфель в середине 2000-х годов автоматизацию зданий, системы BMS, пожарную безопасность, слаботочные системы и так далее. Мы это сделали не случайно, такое техническое решение позволяет из одних рук реализовать комплексное решение на базе наших подсистем, которые друг с другом взаимодействуют, и за счет этого достигается эффективность в их пусконаладке, монтаже, бесшовной работе между собой, потому что речь идет о системной интеграции.

Это самая сложная задача, мы большое внимание уделяем тому, чтобы все подсистемы между собой эффективно взаимодействовали. Можно достичь этих целей и в том случае, когда используются подсистемы разных производителей, но это требует определенных усилий и затрат. Мы же за оптимизацию пусконаладки, потому что это еще и в эксплуатации удобнее. Сейчас все думают, как экономить на ней. Ответ банален – нужно, чтобы было как можно меньше людей, которые этим занимаются, чтобы они были компетентными в обслуживании сразу всего парка установленного оборудования. Чем больше разных систем, чем они различнее, то тем больше нужно компетенций, больший штат квалифицированных специалистов.

– Продукция вашей фирмы очень хорошо известна в России. Сколько у вас в России заводов, сколько человек на них работает?

– Дело в том, что Schneider в Россию инвестировал довольно много. У нас в России пять заводов: Самарский «Электрощит», два завода в Санкт-Петербурге, завод в Козьмодемьянске, два центра инноваций – один в Сколково, другой в Казани, в Иннополисе. Можно сказать, что в России мы довольно прочно обосновались. Всего же на наших предприятиях трудятся больше 8 тысяч человек.

– Эти заводы полностью покрывают рынок России или что-то завозится все-таки из-за рубежа?

– По нашим оценкам, порядка 60% того, что мы продаем, это российская продукция и порядка 40% импортируем. Многое зависит от вида продукции. Например, розеток и выключателей мы больше продаем российского производства с нашего завода «Потенциал» в Козьмодемьянске. Каждая третья розетка или выключатель, продаваемая в России, произведена там. Если мы говорим про автоматизацию, то это 100% импорт. Это в основном софт и контроллеры, как правило, из Швеции, Франции. Выключатели автоматические мы уже несколько лет собираем на нашем заводе в Санкт-Петербурге, а раньше завозили из Франции.

– В ближайшее время компания не собирается инвестировать в открытие нового производства?

– Мы наращиваем производство в России. Самый яркий пример – завод в Санкт-Петербурге. Раньше он производил только оборудование среднего напряжения – ячейки RM6, сейчас он выпускает выключатели Masterpact, Compact и Easypact, производит часть терминалов релейной защиты Sepam, контроллеров Modicon. На базе существующего предприятия наращиваем ассортимент продукции. Мы планируем его расширять, но говорить об этом преждевременно.

– Как распределяется в процентном отношении ваша продукция, которая используется для жилых домов и промышленных предприятий?

– Очень много зависит от видов самой продукции. Приведу пример. Если брать розетки и выключатели бытовые, к которым люди привыкли, то это около 80% для жилого сектора. А если взять наше оборудование, например, электро-распределение низкого напряжения, то 60% идет в промышленность и 40% в строительство.

– Что касается шкафов, то  вы эту продукцию распространяете только через профессиональную дилерскую сеть, в сетевых магазинах ее нет?

– Традиционно российский рынок реагирует с некоторым запозданием. У нас самые обычные шкафы, как правило шкафы электрораспределения, а слаботочка – это тренд, может быть, последних 2-3 лет. Производители только начали на рынок этот продукт выводить. На сегодняшний день мы реализуем телекоммуникационные шкафы для жилищного строительства через профессиональных дистрибьюторов. Но в сетевых магазинах, я думаю, они тоже появятся. Пока еще не очень высокий на них спрос, и многие продавцы в наличие его не держат, а возят под заказ с приличными сроками поставки. Но, я думаю, что буквально год-два и этот маховик раскрутится.

– Многие компании жалуются на низкую квалификацию строителей, монтажников, инженеров. Каким образом вы обучаете свой персонал?

– У нас есть программа обучения электриков по работе с нашей продукцией. У нас действует в Технополисе в Москве центр обучения. Есть большая программа работы с вузами, в том числе с региональными. На рынке индивидуальных электриков мы тоже работаем, стараемся ликбез проводить, причем не только в очной форме, очень большую ставку делаем на цифровые средства обучения: обучающие видео на You Tube, на статьи, как и что надо делать.

– То есть удаленно тоже можно обучаться?

– Конечно. Вебинары проводим регулярно. Мне кажется, что на современном этапе развития интернета и цифровых технологий было бы желание, а научиться можно.

– Чем порадует компания в 2020 году рынок?

– Если брать рынок строительства, то мы сейчас продвигаем достаточно понятную концепцию EcoStruxure. Это наша платформа IoT (интернета вещей). Штука довольно простая, если разобраться. Есть у нас большое количество подключаемых устройств и есть программное обеспечение, которое все эти данные собирает. По сути, каждый наш выключатель, каждое устройство является и счетчиком, и средством измерения большого количества различных параметров сети. Есть программное обеспечение, например, для распределения электроэнергии – Power Monitoring Expert, который всю эту информацию анализирует, выдает в виде понятных графиков, таблиц, аналитики, потоковых диаграмм. И есть третий уровень, который называется Power Advisor для распределения электроэнергии, Building Advisor для зданий, которые говорят, что с этим делать.

Третий уровень нужен вот зачем. Предположим, мы собрали всю информацию, тысячи или десятки тысяч параметров, выдали в виде графиков, диаграмм, аналитики, но нужны люди, которые будут это расшифровывать и превращать информацию в план действий. Для этой цели у нас и есть третий уровень EcoStruxure, (программные решение класса advisor), который анализирует эту информацию и говорит, что мы нашли вот такое-то количество проблем в вашей системе электрораспределения или автоматизации здания, которые рекомендуем исправлять так-то и так-то. То есть это система аналитическая, которая советует, поэтому и называется, advisor – по-английски «советчик».

– Она может быть частью BIM-конструкции при проектировании зданий, потому что BIM частично выполняет те задачи, о которых вы сейчас говорите?

– Абсолютно правильная мысль. Сейчас BIM – модная тема, очень много о нем разговоров на этапе строительства. Но конечная точка маршрута – это эксплуатация здания, его цифровой двойник. Дальше он нуждается в том, чтобы была система, которая передает в него данные в режиме онлайн, иначе он не двойник, а часы, которые показывают два раза в сутки правильное время. То есть наша система EcoStruxure Building Operation, которая все данные со всех приборов, клапанов, приводов, выключателей, датчиков, с чего угодно, загружает в цифровую модель здания и поверх нее надстраивается advisor, который сообщает, что, все данные поняты, обработаны и вот, что мы советуем предпринимать.

– Я недавно присутствовал на заседании подкомитета ПК 5 «Управление жизненным циклом объектов капитального строительства» ТК 465 «Строительство», где обсуждался вопрос о создании продукта правильной эксплуатации зданий, сооружений. Это были жаркие дебаты, и я был удивлен тем, что мы не можем пока на уровне министерств предложить качественный продукт для создания систем информационного моделирования. Компании снизу что-то предлагают, а сверху это дело не очень хотят внедрять. Я так понимаю, в силу определенного непрофессионализма?

– К этой ситуации отношусь немножечко поспокойнее, даже с оптимизмом, по нескольким причинам. Во-первых, это везде так, не только у нас. Устоявшихся и всеобъемлющих стандартов в области BIM-технологий, моделирования цифровых двойников для эксплуатации зданий пока нет нигде. То есть сказать, что мы отстаем от остального мира, нельзя. Везде очень рыхлая история, то есть все понимают очевидные преимущества, но никто не понимает, как это реализовать, подвести законодательную базу, чтобы все делать правильно, чтобы был единый стандарт, например, BIM-моделей.

– Вам известно, что BIM-центры в каждом регионе теперь будут по инициативе Минстроя?

– Да, мы в этом процессе участвуем. Более того, у нас есть специальное программное обеспечение, которое позволяет проектировать систему электрораспределения достаточно детально и сразу в Revit – BIM Electrical Design. Оно позволяет не просто расставить шкафы по объекту, а, например, считает загруженность кабельных лотков, формирует кабельный журнал и автоматически пересчитает параметры, перерисовывает схему и так далее. То есть речь идет о легких и быстрых изменениях в проекте. Еще один повод для оптимизма – общаясь с зарубежными коллегами из Германии, Франции, из Штатов, я вижу, что Россия достаточно быстро этим путем идет, быстрее даже, чем очень многие страны Европы. Российские проектные бюро, такие как Горпроект, Метрополис, Спектрум и многие другие, в этом отношении ушли от многих международных компаний вперед.

– Многие специалисты даже в сетевых магазинах говорят о том, что ваше оборудование, произведенное в России, хуже, чем то, что произведено за границей. Это миф или это реальность? Товар из Франции обладает тем же качеством, теми же параметрами, что и произведенный на российском заводе?

– Абсолютно теми же. Я вам больше скажу, есть ряд продуктов, которые мы производим на наших заводах в России и которые экспортируются потом в Европу. У нас подход к качеству единый во всей компании. Подтверждением этого является то, что ряд продукции, производящейся в России, принимаются в той же Франции, Германии на ура.

– Каким образом ваши технологии могут прийти в жилищно-коммунальное хозяйство? Есть ли у вас такие разработки, которые способны облегчить жизнь потребителю?

– Есть технологии, которые позволят людям облегчить жизнь. К примеру, у нас запускается новая платформа Wiser, это «Умный дом» от Schneider. Она включает управление освещением, электрораспределением, работой датчиков по протечке воды. Система беспроводная, масштабируемая, легко можно функции докупать, добавлять, в том числе управление климатом. Мы выпустим системы на рынок в самое ближайшее время. Это не совсем про ЖКХ, это скорее про облегчение людям жизни.

Что касается ЖКХ, то технологии такие уже есть. Есть счетчики с беспроводной передачей данных, и у нас в том числе. Есть стандарты передачи данных гораздо с большей зоной покрытия, чем тот же Wi Fi, есть Lora, который позволяет покрывать несколько десятков километров. Есть пилотные проекты на эту тему, в том числе и в России, когда счетчики по беспроводной связи передают показания, и со счетов списываются деньги за электричество, а когда они заканчиваются, заканчивается и электричество. Автоматическая система управления подачи питания у Schneider Electric тоже есть.

– У нас громадное количество многоквартирных домов со старой инженерной системой. Может ли житель обратиться в ваше представительство с вопросом: что ему нужно сделать для того, чтобы переоборудовать эту устаревшую начинку. Это вообще возможно?

– В этом формате нет, потому что основной игрок этого рынка – Мосэнергосбыт, управляющие компании. Но я уверен, что этот день настанет, технологических барьеров уже нет, осталось дойти до этого рынку ЖКХ. Потому что одна из проблем энергосбытовых компаний – большой кассовый разрыв. Им не платят подолгу, а тарифы государство жестко контролирует и повышать их не позволяет.

– Вопрос, касающийся безопасности, о так называемых газовых счетчиках и автоматах, которые блокируют поступление газа в квартиру в случае какой-то утечки. Есть ли у вас такие технологии?

– Нет. Для жилищного строительства мы такие решения не продвигаем, у нас их нет. У нас есть такие решения в комплексе решений промышленной автоматизации, например, газоанализаторы. К безопасности именно жилища, мы подходим с другой стороны, со стороны электрической и пожарной безопасности. Например, недавно вывели на рынок класс решений AFDD, так называемое решение защиты от дугового пробоя.

– Поподробнее, что это такое?

– Это модульное устройство. Все уже привыкли, что есть автоматический выключатель и устройство защиты от утечек тока, а это новый класс устройств, которые защищают именно от искрения. Дело в том, что, когда контакт ослабевает, перетирается изоляция, возникает искрение. К сожалению, традиционные средства не защищают от такого вида неполадок, потому что это не перегрузка, не короткое замыкание, не утечка тока (она в такой ситуации очень небольшая). Но именно эта проблема является основной причиной пожара, помимо перегрузки проводки.

Мы запустили класс решений именно для строительства, которые эту проблему решают и отключают эту цепь. В Соединенных Штатах эти устройства давно распространены, наверное, потому что в Америке большая часть домостроения деревянная, и там это особенно важно.

Беседовал Александр Гусев

Фото: ИА Строительство