Мы мало задумываемся о том, насколько облик города зависит от деятельности конкретных людей: их взглядов, представлений, уровня компетентности и, наконец, просто честности. 

Сегодня в Москве, да и не только в столице идет огромное строительство, перестраиваются целые части городов. И далеко не всегда удачно, претензий к таким проектам немало. Хотя есть и много удачных решений. Во многом это связано с тем, какую проектанты, власть и застройщики взяли за основу концепцию, как стали затем ее реализовывать. А потому возникает естественный вопрос: как сделать так, чтобы положительных примеров стало бы намного больше негативных. Об этом мы беседуем с исполнительным директором Института комплексного развития территорий (ИКРТ) Дмитрием Савиным.

- Расскажите немножко о вашем институте, чтобы читатели представляли, какая сфера его деятельности?

- Юридически Институт комплексного развития территорий образован в 2007 году, хотя по факту он функционировал и до этого, только под другим названием. В настоящий момент в штате состоят около 50 сотрудников, а с учетом привлекаемых внештатников - 150 человек.

Основная наша цель – разработка как стратегических документов территориального планирования, так и непосредственно прикладных -  проектов планировки территорий, архитектурных и градостроительных концепций. Причем объектами исследования и проектирования являются территории совершенно разного масштаба, начиная от субъектов Российской Федерации до местного уровня. Мы всегда ставили перед собой задачи комплексного подхода и сбалансированного развития в проектировании территорий.

В настоящий момент деятельность Института сосредоточена главным образом в Москве и Московской области. Из остальных субъектов Федерации, прежде всего, рассматриваем регионы Центрального Федерального округа.

- С чем это связано? То, что Москва отнимает все силы? Или этот вопрос потерял актуальность?

- И с тем, и с другим. Для большинства субъектов Российской Федерации уже разработаны глобальные стратегические документы. Это первая причина. Вторая причина – детализация документации по планировке и уровень проработки очень увеличились. Эти работы стали намного более ресурсоемкими. Если раньше стратегический документ подразумевал под собой в значительной мере теоретические выкладки, то сейчас это уже проработки очень детального, очень высокого уровня. Повторю: ресурсоемкость этого труда возросла, поэтому распылять силы на отдаленные регионы стало достаточно проблематично.

- А в регионах есть кому заниматься этой тематикой?

- Есть. Хотя проблема кадров чрезвычайно актуальна. В Москве, в Петербурге, в Омске, других крупных городах есть сильные специалисты. Но в отдаленных населенных пунктах с этим проблемы. Тем не менее, и там уже в период 2000-2005 годов начали формироваться коллективы проектировщиков и архитекторов. То есть так или иначе эти вопросы решаются.

- Когда вы занимаетесь региональным комплексным развитием, с чем вы сталкивались в регионах? Какие возникают основные сложности?

- Одну проблему я уже обозначил, - недостаточная квалификация кадров. Причем в том числе административного аппарата. Проблема вторая – это отсутствие должного финансирования этих работ. Трудно требовать от регионов получения столь же качественной документации, как в Москве или в Санкт-Петербурге, за гораздо меньшие деньги.

А ведь комплексный подход предполагает много полевой исследовательской работы. Можно, конечно, не покидая Москвы на коленке дать какие-то предложения по стратегии развития регионов. Но правильный подход предполагает проведение ряда исследований на месте, опросов общественного мнения, изучение краеведческой информации, поездки по районам. На бумаге может быть одна ситуация, а на деле все обстоит совсем иначе. Например, по документам есть огромное предприятие, на котором работает 70% населения моногорода. А на самом деле оно давно уже не функционирует как единое производство и целиком сдано в аренду.

- Если я вас правильно понял, то ваши сотрудники выезжают в регионы и подолгу там находятся?

- Институт на всем протяжении своего существования понимал, что невозможно заниматься разработкой градостроительной документации, не прочувствовав жизнь на месте. Мы даже открывали свои представительства в регионах, и наши сотрудники отправлялись в долгосрочные командировки.

- А насколько сильно местная власть помогала вашей работе?

- Если это стратегия развития региона, то она, естественно, разрабатывается совместно с  администрацией. Другое дело, власть может принимать как активное участие, так и пассивное. При разработке документов территориального планирования местное руководство обычно активно принимает в этом участие. Хотя зачастую приходиться  заниматься еще и обучением чиновников на местах.

Главы районов, местная администрация далеко не всегда обладают стратегическим видением. Они хорошо чувствуют сиюминутные проблемы населения. Но из-за этого вся их деятельность направлена на латание постоянно возникающих дыр, и они не задумываются о комплексном развитии территории в будущем и о позитивных последствиях изменений. Такая позиция зачастую вызывает неприятие предлагаемых проектировщиками решений. Например, планируемая дорога для отдаленного района - это драйвер его развития, это инвестиции и развитие бизнеса в перспективе. Но местные управленцы к проекту могут отнестись негативно просто потому, что это приведет к появлению шумного транспорта под их окнами, а они привыкли к тишине. Возможно, я немного утрирую, но  нередко изменения воспринимаются именно так.

- Ваш институт занимается, в том числе, благоустройством Москвы? По этому поводу существуют очень разные мнения. Одни считают, что все просто великолепно. Другие - что это какой-то кошмар с точки зрения расходования средств: бесконечная перекладка коммуникаций, плитки. Что вы можете сказать по поводу того, что сейчас происходит в этой сфере?

- Недовольные есть всегда. Мне не очень понятно, какие аргументы у тех людей, которые против изменений. Чтобы оценить проделанную в столице работу, нужно задать вопрос: правильно или неправильно ставятся задачи перед благоустройством? Что мы хотим получить в итоге? После этого уже можно вести конструктивный диалог и обсуждать, как изменилась Москва, какие были найдены решения по организации пешеходного общественного пространства, как повысилась «проницаемость территорий»…

- Что под этим следует понимать?

- Я говорю о вовлечении в хозяйственный оборот территорий, обнесенных заборами и ранее непригодных даже для транзитного движения, и об организации здесь пешеходных связей. Эти мероприятия достаточно затратные, и на первый взгляд, кажутся неочевидными.

В целом, если посмотреть на центр Москвы в ретроспективе 10 лет, то без труда можно заметить позитивные перемены в городском облике. Рекламные растяжки на улицах, многочисленные кабели и провода были натянуты вдоль дорог, между зданиями, а теперь их больше нет. Они убраны под землю. Если посмотреть на любой участок в центре и оценить  там плотность сетей, то становится очевидным колоссальный масштаб проделанной работы. А ведь инженерные коммуникации - лишь одна составляющая часть программы по формированию комфортной среды в столице.

Огромное внимание уделяется при благоустройстве организации комфортного движения и формированию мест рекреации. Безусловному разделению движения транспорта, в том числе велосипедного и пешеходов. 

В моем понимании разумная трата средств на благоустройство – это, вне всякого сомнения, благо. Такие расходы необходимы, если город хочет соответствовать современным мировым стандартам. Не стоит забывать и про экономическую составляющую. С повышением уровня благоустройства растет капитализация бизнеса, расположенного на прилегающих территориях. Даже есть такой расчет, что один рубль бюджетных инвестиций в благоустройство генерирует три рубля коммерческих поступлений в бюджет в виде налогов.

И, конечно, благодаря благоустройству город становится удобнее и комфортнее для туристов и иностранцев, что также дает дополнительный доход столичному бюджету.

- С этим не поспоришь, но средства всегда ограничены. Может, их стоит вложить в другие сферы?

- Вы правы, средства ограничены, и важно определить, как их потратить наиболее оптимально для нужд города. Но благоустройство вовсе не самая большая статья расходов в Москве, хотя и, на мой взгляд, обязательная. Недавно в столице утвердили очередную Адресную инвестиционную программу на 2020-2023 годы. Больше всего денег в ней направлено на строительство дорожно-транспортной инфраструктуры, которая включает УДС, метрополитен, связанную с этим перекладку инженерных коммуникаций и так далее. По объемам выделенных средств эта часть программы больше, чем все остальные части вместе взятые. Но развитие транспортной сферы жизненно необходимо для того, чтобы повысить капитализацию городского пространства, сделать город более привлекательным как для бизнеса, так и для населения, туристов.

- То есть вы в целом считаете, что то, что делается в Москве, делается, в целом, верно и целесообразно?

- Я считаю, что общий вектор выбран правильно. Конечно, в каких-то локальных местах есть перегибы в ту или иную сторону. Но без ошибок не бывает достижения цели. Если оценивать, как меняется Москва в последнее время, то мне это нравится. И я очень рад, что наш институт имеет к этому процессу непосредственное отношение.

- Тогда расскажите о вашем вкладе в преобразовании Москвы?

- Значительный объем деятельности Института комплексного развития территорий приходится на разработку документации по планировке территории и создание градостроительных концепций. Институт разработал порядка 50 проектов планировки территорий, которые получили одобрение правительства Москвы и утверждены соответствующими Постановлениями Правительства Москвы. При подготовке таких документов мы уделяем огромное внимание все тому же комплексному подходу. Мы стараемся не браться за проекты планировок, связанные с реализацией исключительно какого-то коммерческого «точечного» объекта, допустим, жилого дома. Мы пытаемся решать вопрос комплексно, чтобы строительство жилого дома сопровождалось развитием социальной, транспортной инфраструктуры, рекреационных зон, озелененных территорий.

- А какой-нибудь конкретный пример, можете привести?

- Например, сегодня очень актуальна тема реорганизации производственных зон. Мы в свое время разработали два проекта планировки промзоны «Калошино» и предложили транспортные решения, строительство объектов социальной сферы, а также создание рекреационных зон, которые учитывают расположение рядом квартала реновации. Это позволяет не только инвестору реализовать свои замыслы по строительству квадратных метров на продажу, но и создать необходимую инфраструктуру для всего района, отвечающую задачам и потребностям в том числе муниципальной застройки.

- А то, что реализовано или реализуется, насколько соответствует вашей концепции, вашим идеям?

- Сегодня соответствие проекта концепции достаточно жестко соблюдается, потому что проекты планировки разрабатываются в соответствии с утвержденными правилами землепользования и застройки (ПЗЗ). Это публичные документы, которые формируются на основе обсуждения с населением и другими заинтересованными сторонами. Если проект планировки получает положительное заключение, то он становится нормативным документом. Инвестор, который придет осваивать эту территорию, уже не «забудет», как это часто бывало в прошлом, построить школу или детский сад, если принимал на себя эти обязательства.

- А вы сами смотрите за тем, как осуществляется ваша концепция?

- Конечно. Хотя юридически не существует такого понятия как авторский надзор за реализацией градостроительной документации. Может быть, и зря. Но мы все равно анализируем ту работу, которую делают по нашим проектам, и учитываем ошибки, которые мы могли допустить при разработке.

К сожалению, в последнее время наметилась на мой взгляд негативная тенденция отказа от разработки проектов планировки (исключением является разработка проектов планировки кварталов реновации). Все градостроительные проработки ограничиваются локальным внесением изменений в правила землепользования и застройки. Однако проект планировки, в отличие от предложений по внесению изменений в ПЗЗ, предполагает комплексный подход к развитию территории, а не только локального участка. Во время разработки проекта планировки проводится масштабное исследование, какая инфраструктура необходима всей территории, какие причинно-следственные связи здесь существуют, и что повлечет за собой создание нового объекта. Проект планировки дает четкое понимание, как изменится ситуация в районе. А когда вносятся изменения в правила землепользования и застройки в части отдельного участка, полная картина часто не видна.

И проект планировки, и ПЗЗ проходят публичные слушания. Но одно дело, когда на публичные слушания выносится документ, четко демонстрирующий все аспекты развития. И другое дело, когда вниманию жителей предлагается схема из правил землепользования и застройки, где на белом фоне нарисован квадратик и написано: сейчас плотность застройки 20, а завтра будет 45. Обычному человеку сложно разобраться в такой документации и естественно представить себе последствия ее реализации.

- Важная сфера деятельности института – экологическая. А в чем конкретно она выражается?

- Мы занимаемся разработкой специальных разделов проектов, связанных с оценкой воздействия объектов на окружающую среду. Основная задача при этом - обеспечить соблюдение нормативных требований в части экологии и предложить природоохранные мероприятия, обеспечивающие экологичность процесса.

Кроме этого, мы занимаемся разработкой проектов организации санитарно-защитных зон (СЗЗ). Сегодня это чрезвычайно актуальная задача. Институт, например, в свое время разработал уникальную методику оценки воздействия на окружающую среду при разработке проектов организации СЗЗ кладбищ.

- Кладбищ?

- Да. Кладбища – неотъемлемая часть города, настолько привычная, что никто не обращает внимания на него как на объект, оказывающий воздействие на окружающую среду. Это, в первую очередь, попадание загрязняющих веществ в грунтовые и поверхностные воды. Как я уже говорил, мы предложили методику оценки воздействия на окружающую среду при разработке проектной документации санзон кладбищ, опирающуюся на гидрогеологическое моделирование. Наш институт уже успел поработать с большим количеством таких объектов. Последний, который был утвержден решением Роспотребнадзора, – это Троекуровское кладбище.

- То есть, вы считаете, что необходимо санитарные зоны сокращать, используя современные технологии?

- Конечно! Промышленные и коммунальные предприятия платят только лишь за территорию, которую они непосредственно занимают. СанПиН определяет размер санитарно-защитных зон вокруг участков предприятий, который априори гораздо больше территории, непосредственно занятой предприятием. Есть пять классов вредности предприятий. Первый класс СЗЗ – 1000 метров. Таких объектов в городе, к счастью, не так много, но они есть – например, крематории. 500 метров – второй класс. 300 метров – третий класс. 100 и 50 метров – четвертый и пятый класс соответственно. Больше всего в столице объектов четвертого и пятого класса.

Например, 300 метров – это санзона обычной районной котельной. Если геометрически представить себе эту территорию, то она гораздо больше, чем площадь самого объекта. А если мы рассмотрим кладбище площадью, например, 20 гектар? Санзона у него 500 метров. Представьте, какая огромная площадь фактически изъята из хозяйственного оборота города. Налоги за нее никто не платит.

При этом до недавнего времени предприятию было безразлично, какого размера у него санзона. Это волновало лишь застройщиков сопредельных территорий. Но в прошлом году Правительство РФ приняло 222-е постановление для того, чтобы отрегулировать взаимоотношения в этой сфере. Предприятия обязали разрабатывать проект организации СЗЗ. В противном случае они будут нести ответственность за те последствия, которые их функционирование оказывает на объекты, расположенные в пределах регламентной зоны.

По СанПиНу территория воздействия объекта может быть либо меньше регламентной санзоны, либо ей соответствовать. Больше она быть не может. Соответственно, проект организации СЗЗ нацелен на то, чтобы минимизировать установленную санитарно-защитную зону. За счет чего? Прежде всего, за счет реализации природоохранных мероприятий на предприятии.

Получается, что разработка проекта санзоны – это выгодная для всех сторон инициатива. Благодаря  проекту, решаются экологические вопросы, снижается уровень антропогенного воздействия предприятия, а также вовлекаются в городской оборот территории, освобожденные от обременения. Кроме того, сокращение СЗЗ способствует повышению положительного социального эффекта, связанного с минимизацией воздействия предприятий, повышением его социоэкологического, если можно так сказать, имиджа.

По нашим подсчетам, санитарно-защитные зоны сегодня в Москве занимают порядка 66 тысяч гектаров или 40% от застраиваемых территорий. За счет разработки проектов организации санзон обеспечивается вовлечение в оборот порядка 70% территорий, в настоящее время накрытых этими зонами. То есть снятие обременений поможет высвободить около 48 тыс. га городских территорий!

- Что такое социоэкокультурный каркас городов? И как это связано с комплексным развитием?

- Социоэкокультурный каркас – важнейшее условие устойчивого развития города. Это понятие включает, прежде всего, баланс различных элементов городской жизни - социального фактора, экономических реалий, экологических требований, бережного отношения к истории. Внимательное отношение ко всем этим составляющим позволяет в будущем получить комфортную среду проживания, которая будет соответствовать самым современным стандартам и отвечать потребностям населения.

- Мой заключительный вопрос связан с тем, что вы считаете, чем бы надо заняться в сфере вашей деятельности, чем, может быть, недостаточно сейчас занимаются? Или в ближайшее время станет особенно актуальным?

- Я считаю, что необходимо в значительной мере сместить акценты на популяризацию разработки документации по планировке территории. Точечность внесений изменений в ПЗЗ может привести к негативным последствиям. Уже есть прецеденты, когда не были учтены сопутствующие вопросы социальной сферы, что привело к серьезным проблемам. Необходимо реализовывать принцип комплексности при планировании развития городского пространства.

По-прежнему важным является разработка проектов организации санзон, экологическое проектирование. Недавно мы получили сертификат Роспотребнадзора, который позволяет проводить оценку рисков окружающей среды для здоровья населения. Он необходим при разработке проектов санзон для объектов первого и второго класса. Очень немногие проектные институты являются обладателями данного сертификата.

Также нужно больше внимания уделять вопросам рекультивации территорий, нарушенных предыдущей хозяйственной деятельностью, загрязненных отходами. Не стоит забывать и про  реабилитацию территорий, прежде всего, объектов природного комплекса. Реабилитация и благоустройство таких территорий – это тоже очень серьезная задача. Причем это не значит, что их надо застроить, наоборот, важно сохранить там природную компоненту при повышении их рекреационной привлекательности. Вот собственно, наши основные задачи.

Беседовал Владимир Гурвич